та малая часть правды, что озвучивал ей в самом начале нашего брака. Кроме того, брачный контракт, который она на радостях подписала не сулит ей ничего хорошего. Вряд ли она понимает в этих вопросах, но явно недооценивает степень моих познаний на ее счет.
— Если когда-нибудь ты меня разлюбишь…скажи мне, ладно?
Голубые глаза с теплотой смотрели в самое нутро, а нежные пальчики поглаживали щетину.
— Ты с ума сошла?
Схватил ее обеими ладонями за щеки, пытаясь глазами убедить, что это невозможно.
— В жизни всякое бывает. — целовала руку: — Просто скажи и я отпущу тебя, как бы не любила. Не обманывай меня, потому что я все равно потом узнаю, когда-нибудь… А это будет больнее.
Ее серьезный тон испугал, и чтобы стереть эти глупости, примкнул к ее губам.
Напористо и жадно сходил с ума от ее ответа.
— Никогда, слышишь… никогда… — оторвался глядя в глаза и хрипло твердя: — Моя нежная девочка, я не отпущу тебя. Ты моя…
Теплая улыбка и прикрытые глаза.
— Люблю тебя, Артур.
— Хочу слышать это постоянно, Красивая.
— Артур! Артур! Ты где?!
Эти внезапные провалы в прошлое изрядно выматывают.
— Здесь. Задумался.
— Нам стоит обсудить…
О черт! Одно и то же, как заевшая шарманка. Однако, мое “не сегодня” отходит на задний план, когда я слышу вибрацию телефона на столе.
— Макс. — молниеносно отвечаю, вставая из-за стола.
— Никакой связи, Артур Александрович.
— Уверен? — хмурюсь, уже чувствуя новый груз на плечах.
— На сто процентов. Выступает хореографом какого-то шоу-балета. Договор аренды квартиры не на ней, срок до девятнадцатого сентября.
Девятнадцатое сентября. Чуть меньше, чем два месяца.
— А откуда приехала? — сам не пойму зачем мне эта информация.
— Последнее место Барселона.
— ЧТо значит последнее?
— За предыдущие пару лет она частенько моталась по странам.
— Только Европа или Россия тоже?
— Да, Европа.
— Понял.
— Что дальше?
Так, травма… Что же с ней произошло?
— Макс. — смотря в окно гостиной: — Выясни, она была балериной, но сейчас уже нет.
— Уже знаю… — отвечает подопечный: — В Питере был громкий провал с одной из танцующих года четыре- четыре с половиной назад. Сейчас сброшу статью.
Твою то мать!
Сжимаю зубы, зная, что не должен испытывать ничего. Но, сука, это само собой просится наружу.
Забыв про все, ухожу в свой кабинет, к Мие зайду после ужина. И уже закрывая дверь, читаю текст.
“Одна из танцовщиц популярного балета “Стеклянное сердце” потерпела фиаско на глазах у полного зала зрителей.
Неудачное приземление девушки понесло за собой перерыв в шоу, а затем, как выяснилось, и вызов скорой. Нам уже ответили, что шоу будет продолжено и без основного танцора. На такие случаи всегда есть дублеры, готовящие ту же партию, что и солист шоу. Карьера девушки под угрозой. Сможет ли она вновь встать на пуанты? Пока остается гадать.”
На фото запечатлен момент ее падения.
Прикрываю глаза, пытаясь унять долбанные эмоции. Не нужно быть эрудитом, чтобы сложить два плюс два. Дата в статье, время, когда мы…
Сука.
Я ведь знал, как это было важно для нее, знал, как она дышала этим. Какое-то гребаное дерьмо, вереница тех событий вновь перед глазами.
Что же мы натворили то, Красивая, а?!
Глава 11
Уставшая, но вполне довольная собой вылезаю из такси. Репетиции занимают все мои мысли, и это, очень вовремя. Иначе бы, не знаю, сошла с ума, переваривая все то, что мне довелось мне услышать от Ризанова.
Он будто сидит где-то в углу, контролируя все, что я делаю. Каждый раз как только забываюсь в деле, напоминает о себе. И это крайне сложно, абстрагироваться, потому как мой выход или вход домой всегда дает возможность очередного столкновения. Вероятно, можно было бы попросить поменять квартиру, чтобы лишить себя этой возможности, но ведь это будет выглядеть как побег, правильно?
Раньше, я бы так и поступила, собственно, что я и сделала, сбежав с Москвы. Но только не теперь. Я не слабая девочка, которую бросили, предали и унизили. Я, черт возьми, уже женщина, сильная личность, которой плевать в двух шагах этот мужчина или в сотнях километрах.
Подходя к подъезду вижу маленькую девочку в милом светлом платьице, она озирается по сторонам, теребя в руках мягкую игрушку. Вызывает улыбку, красивая, темненькая, с большими светлыми глазами.
— Привет, ты не потерялась?
Присаживаюсь перед ней на корточки, отставляя спортивную сумку.
— Здравствуйте. — картавя слово, очаровательно хмурится и мотает головой.
Не хочу ее пугать, но и странно, что ребенок здесь один.
— Ты ждешь родителей?
Согласно кивает.
— Мия, я же тебе говорила не уходить без меня! — грозный голос слышится неподалеку.
Встаю, оборачиваясь. И что я там говорила про сильную личность?!
Екатерина Панкратова, а точнее уже Ризанова, двигается, сверля девочку строгим взглядом.
Вдох-выдох.
— Ника?! — ошарашенные глаза проходят по мне, в то время как она подходит все ближе: — Обалдеть!
— Это точно.
Поднимаю сумку, желая скрыться и не говорить с ней, потому что устраивать скандал и хамить при ребенке не хочется.
— Ты в Москве?! Господи, я даже не знала! — причитает женщина, совершенно не обращая внимания на свою дочь.
— …разве ты должна была бы об этом узнать?! — вздергиваю бровь в удивлении от ее наглости.
Она делает вид будто все в порядке. И это снова заводит расшатанные нервы.
— Ника. — вдруг опускает взгляд, принимая раскаивающийся вид: — Я могу тебе все объяснить.
Ни капли не верю. Лицемерие — конек этой женщины. Жаль, что я поняла это слишком поздно.
— Вот уж спасибо, но не думаю, что это стоит моего времени. — разворачиваюсь к выходу, бросая на ребенка легкую улыбку.
— Папа! Папочка! — вдруг кричит девочка, а я невольно сбиваюсь с шага.
Ризанов, в повседневной футболке поло и легких брюках светлого оттенка, двигается в сторону, где стоим мы. Девочка бежит ему навстречу и он с лёгкостью подхватывает ее. Она так счастлива, словно озаряет этот мир. Дети ярко передают настоящие эмоции и, невольно, вопреки всему, даже у меня тянется улыбка от этой картинки. Смотрю за ними, как в замедленной съемке, в разрез с разумом задаваясь вопросом, а могла бы я быть с ним перманентно счастлива?
Снова день знакомства перед глазами. Тогда он выглядел мажором московской элиты, сейчас — это серьезный и сложный мужчина. Ничего лишнего, ни слов, ни эмоций, ни действий.
Вновь перевожу глаза на ребенка, она совершенно на него не похожа, сходство с Екатериной да, но не с ним. Интересно, а как бы выглядел…
Стоп.
Молниеносно осекаю себя
